В преддверии новой законодательной сессии во многих штатах мы также сталкиваемся с новой волной антиэволюционных законопроектов. Креационисты пытаются подорвать преподавание эволюции в государственных школах со времен Скоупса в 1920-х годах. По сути, они были неудачными с юридической точки зрения, но успешными в культурном плане. В первой половине 20-го века они сделали слово на букву “е” слишком спорным для включения в учебники. С тех пор они служили прикрытием для учителей в Библейском поясе, которые преподавали креационизм или ложно критиковали эволюцию.
В ходе опроса, проведенного в 2011 году, только 28% учителей биологии в старших классах сообщили, что следуют рекомендациям Национального исследовательского совета и Национальной академии наук по преподаванию теории эволюции, а 13% сообщили, что открыто поддерживают креационизм.
Это, конечно, относится только к государственным школам. Частные школы могут открыто преподавать креационизм, и именно поэтому Бетси Девос, избранная Трампом на пост министра образования, потратила столько усилий и денег на продвижение школьных ваучеров и частных школ.
Законодательные усилия против эволюции постоянно наталкиваются на эту надоедливую Первую поправку, гарантирующую свободу вероисповедания. Верховный суд истолковал это как означающее, что правительство (федеральное или штата) не может пропагандировать какую-либо конкретную религию или вероисповедание. Креационизм – это религиозная вера, а не наука, независимо от того, как креационисты пытаются ее приукрасить, поэтому она не работает.
Законодатели-креационисты экспериментируют с различными тактиками, чтобы обеспечить учителям законное прикрытие для преподавания креационистской пропаганды в государственных школах. Они не могут открыто преподавать креационизм, поэтому (они считают), что, возможно, они могут просто атаковать эволюцию. Это их устраивает, поскольку они придерживаются ложной дихотомии – если не эволюции, то креационизма (какой бы разновидности креационизма они ни предпочитали). Таким образом, подрывать теорию эволюции – это достаточно хорошо.
После провала “Разумного замысла”, который, по правильному заключению судьи, был просто подогретым креационизмом, они придерживаются подхода “сильных и слабых сторон”. По сути, эти законы гласят, что учителям разрешается преподавать сильные и слабые стороны теории эволюции, изменения климата, Большого взрыва и других теорий, которые они считают “спорными”. Эти усилия были успешными в Луизиане в 2008 году и Теннесси в 2012 году.
Пока что они потерпели неудачу в ряде других штатов. Таким образом, законодатели становятся более хитрыми. В последнем цикле законопроектов просто не упоминается эволюция или какая-либо другая теория. Это опровергает утверждение о том, что законопроект имеет религиозную подоплеку. Джон Уэст из Discovery Institute (автор типовых законопроектов, которым должны следовать государства) излагает стратегию:
“Хорошая наука основана на критическом исследовании, а не на бездумном догматизме. Если мы хотим подготовить сегодняшних студентов к тому, чтобы они стали завтрашними новаторами, нам нужно научить их нестандартно мыслить, уметь просеивать и анализировать противоречивые объяснения в свете фактических данных”.
Идея состоит в том, чтобы обеспечить юридическое прикрытие для учителей, которые хотят внедрить антиэволюционную пропаганду в своих классах под предлогом того, что они учат своих учеников критическому мышлению. Есть надежда, что такие законопроекты будет сложнее оспорить в соответствии с Первой поправкой, и, возможно, они правы.
Надеюсь, судьи не будут обмануты этой стратегией. Как и в случае с делом Довера, в котором отвергался разумный замысел, история и контекст таких законопроектов важны. Во многих случаях один и тот же законодатель предлагает различные версии одного и того же законопроекта, что явно демонстрирует преемственность с усилиями креационистов. Нет никаких сомнений в том, что подобные законопроекты направлены не на развитие критического мышления, а скорее на подрыв учения об эволюции.
Проблема здесь в том, что обман креационистов становится все более изощренным. Столетие назад они начали просто запрещать преподавание теории эволюции. Когда это, в конечном счете, не удалось, они стали уделять равное внимание эволюции и креационизму, переименовав его в “науку о сотворении мира”. Когда это никого не обмануло, они снова переименовали креационизм в “Разумный замысел”, но они просто изложили те же старые аргументы на научном жаргоне. И снова никого не удалось одурачить.
Сейчас они пропагандируют изучение “сильных и слабых сторон” эволюции, а совсем недавно просто разрешили преподавателям подвергать сомнению общепринятую науку, не называя эволюцию конкретно.
Легко утверждать, что креационизм является религиозным убеждением и, следовательно, преподавание его в государственных школах нарушает Первую поправку. Гораздо сложнее объяснить, почему закон, позволяющий учителям оспаривать общепринятые научные взгляды, также нарушает Первую поправку.
Во-первых, давайте выясним, почему такой закон является неправильным и ненужным в любом контексте. Научный процесс уже включает в себя критический анализ, взвешивание доказательств и определение того, откуда мы знаем то, что знаем. Следовательно, правильное преподавание естественных наук также должно включать эти аспекты.
Я, конечно, убежденный сторонник обучения критическому мышлению, необходимости подвергать все сомнению и задавать более глубокие вопросы о том, как ученые познают вещи. Именно этому должны учить на уроках естествознания, но учить правильно.
Однако это не то же самое, что просто подвергать сомнению или отрицать общепринятое научное мнение. Учителя должны рассказывать о том, как работает наука, какие гипотезы и теории выдвигали ученые, как они менялись с течением времени в ответ на фактические данные, а также о том, что представляет собой текущее общее мнение и почему. Это, безусловно, может включать в себя законные противоречия в науке.
На самом деле, один из навыков, которым должны обучать преподаватели естественных наук, заключается в том, как определить, в какой степени теория противоречива, а в какой – незыблема.
Учителя не должны подменять научный консенсус своим собственным мнением. Предоставление студентам их собственного причудливого взгляда на вещи не дает им надлежащего научного образования. Они должны учить тому, что думает научное сообщество.
В научном сообществе уже происходит отбор и анализ различных объяснений, и результаты этого процесса должны быть должным образом доведены до сведения студентов.
Если вы хотите научить студентов мыслить независимо, то представьте им обоснованные научные споры. Были ли динозавры полностью уничтожены в результате падения метеорита или они уже находились в упадке до столкновения? Каковы различные версии, во что верят разные ученые? Позвольте им обсудить это с помощью фактических данных, в то же время понимая, что думает научное сообщество.
Это подводит нас к реальной проблеме с этими законами – они, по сути, представляют собой мотивированные рассуждения, записанные в законе. Очевидно, что они направлены не на улучшение преподавания естественных наук, а на то, чтобы юридически затруднить школьным советам контроль качества в отношении учителей естественных наук, которые злоупотребляют своим положением для пропаганды своих личных религиозных убеждений.
Допустим, учитель биологии рассказывает студентам, что “некоторые ученые” считают, что эволюция нарушает второй закон термодинамики. Они просто указывают на “слабость” эволюционной теории, и студенты могут сами решить, насколько обоснован этот аргумент. Проблема в том, что это абсолютно ложный аргумент, который уже был полностью опровергнут. Он не отражает критического или научного мышления. Он представляет собой псевдонауку и мотивированные рассуждения.
Если школьный совет сочтет, что преподавание этой чепухи не соответствует стандартам школы, ему может быть отказано в принятии корректирующих мер, потому что учитель может подать на него в суд в соответствии с таким законом штата. В этом и заключается суть такого законодательства.
По сути, такие законы направлены на блокирование мер контроля качества. Их цель – снизить качество естественнонаучного образования, лишив школьные советы возможности следить за качеством обучения.
Я также должен упомянуть, что молодые ученики очень впечатлительны. Учителям необходимо прилагать особые усилия, чтобы не навязывать ученикам свои личные убеждения. Они являются авторитетными фигурами. На самом деле, они должны учить студентов задавать им вопросы.
Если учитель тратит много времени на изучение фиктивных “слабых сторон” эволюции, наивно полагать, что это не окажет сильного влияния на молодых студентов. (Опять же, в этом суть).
Будем надеяться, что законодатели штатов, которые не являются убежденными креационистами, и судьи (если до этого дойдет) увидят преемственность таких законов с предыдущими усилиями креационистов. Они также должны понимать, что такие законы не способствуют, а подрывают качество научного образования. Они не служат никакой иной цели, кроме как подрывать научное образование, и это ставит под сомнение мотивацию тех, кто их продвигает.
